Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salems Lot] - Стивен Кинг

Он рассказал ей все: и что она должна сделать, и как она потом окажется со своей дочерью и многими другими… и с ним.

В кармане у нее лежал револьвер 38-го калибра, принадлежавший мужу.

Она вошла в приемный покой больницы. Если кто-нибудь сейчас попытается остановить ее, она сметет его на своем пути. Не выстрелом, нет! Ни один выстрел не должен прозвучать, покуда она не окажется в палате Берка. Так приказал он. Если они попытаются остановить ее и если помешают сделать то, что она должна сделать, он не придет к ней ночью и не поцелует ее.

За столиком сидела совсем молоденькая девушка в белом халате. Она сосредоточенно разгадывала кроссворд. Это была дежурная медсестра.

Медсестра с профессиональной улыбкой посмотрела на Анну, но тут же переменилась в лице, когда увидела ближе подходящую к ней женщину. Наверное, это сбежавшая пациентка…

— Мадам, если вы…

Анна достала из кармана револьвер и направила его на медсестру:

— Отвернись.

Рот медсестры беззвучно зашевелился. Она учащенно дышала.

— Ни звука. Иначе я убью тебя.

Медсестра побледнела.

— Отворачивайся же!

Девушка медленно отвернулась. Анна Нортон, держа наготове пистолет, замахнулась, чтобы ударить девушку рукояткой по голове.

И в этот момент она оступилась.

Пистолет выскочил у нее из рук.

Медсестра не просто вскрикнула — она начала вопить на высоких тонах, переходя от воя к визгу. Проходящий недалеко санитар бросился на этот крик. Мгновенно оценив ситуацию, он ногой отшвырнул пистолет в сторону.

— Эй! — закричал он. — Эй, помогите!

Анна Нортон бросилась на него. Ее лицо было искажено ненавистью. Она тянулась к пистолету. Санитар опередил ее и схватил оружие.

— Остановитесь, ради Бога, — уговаривал он женщину. — Эта штука стреляет!

Анна прыгала, пытаясь дотянуться до пистолета. Ее руки, на которых появились длинные когти, почти касались лица санитара. Вот они добрались до затылка, оставляя кровавые полосы. Санитар старался держать пистолет так, чтобы она не могла добраться до оружия, и звал на помощь.

Из какой-то комнаты выскочил охранник и схватил Анну. Позже он скажет, что ощущение у него при этом было, будто он прикоснулся к клубку змей.

Она пыталась высвободиться, затем ее глаза побелели и женщина обмякла в держащих ее руках.

Санитар и охранник смотрели друг на друга.

Медсестра, спрятавшись за столом, продолжала визжать. Ее руки судорожно сжимали газету с кроссвордом.

— Почему она пришла сюда? — спросил охранник.

— Будь я проклят, если знаю, — ответил санитар. — Что произошло?

— Ко мне в комнату вбежал этот парнишка и сказал, что в больницу вошла женщина с револьвером и…

— Какой парнишка?

Холл постепенно наполнился людьми, большинство из которых давно миновало рубеж младенчества.

— Сейчас я его не вижу. Но он был здесь. Пистолет заряжен?

— Да.

— И все же странно: какого черта она тут делала? — задумчиво сказал охранник.

Они увидели двух медсестер, пробегающих мимо двери палаты к лифту, и услышали какой-то шум. Бен и Джимми обменялися многозначительным взглядами, Джимми вздрогнул. В это время Мэтт дремал.

Бен запер дверь и выключил свет. Джимми на цыпочках подошел к кровати Мэтта, и затем оба они услышали осторожные шаги за дверью. Раздался тихий стук, и Бен выставил перед собой крест.

— Дайте мне войти!

Это был Марк Петри.

Джимми отпер дверь и обнял мальчика.

— Парень, я никого в своей жизни не был так рад видеть. А где святой отец?

— Не знаю, — потерянно сказал Марк. — Барлоу схватил меня… убил моих родных… Теперь они мертвы. Мои родители мертвы. Он разбил их головы вдребезги. Потом он схватил меня и сказал отцу Кэллахену, что отпустит меня, если тот пообещает выбросить крест. Отец Кэллахен пообещал. Я убежал. Но перед тем как убежать, я плюнул в Барлоу. Плюнул и пообещал его убить.

Он тяжело дышал, потому что бежал всю дорогу. Он мчался через лес, и его ноги до колен были мокры от росы. Он кого-то сбил по пути, но не помнил, кого именно. Он помнил только, что где-то играло радио.

Бен, потрясенный, молчал. Он не находил нужных слов.

— Бедный мальчик, — грустно сказал Мэтт. — Бедное, мужественное дитя.

По щекам Марка побежали слезы. Он закрыл глаза и дрожащими губами прошептал:

— Моя ма-ма-мамочка…

Бен схватил мальчика на руки и прижал к груди, чувствуя телом его горячие слезы.

Отец Дональд Кэллахен не имел представления, сколько времени он уже блуждает в темноте. Он брел по окраине города. Мимо него проносились автомобили, но священник, не обращая на них внимания, брел прямо по проезжей части. Начинался дождь.

Он не встретил ни одного знакомого: Салем Лот теперь вымирал. Ночью.

Наконец впереди зажглась неоновая надпись:

«АВТОБУС»

«Они боятся», — подумал Кэллахен. И у них есть на то причины. Они подсознательно чувствуют опасность, поэтому и запирают все двери, хотя еще недавно в Салеме вообще не знали, что такое замок.

На улицах города он был один. И он ничего не боялся. Он громко смеялся. Ему не страшен ни один вампир. Другим — возможно, но не ему. Хозяин пометил его, и теперь он может безбоязненно бродить, где захочет.

Церковь Сент-Эндрю возникла перед ним внезапно.

На мгновение заколебавшись, он двинулся дальше.

Нет, он будет верно служить. Не новому Богу, а прежнему, принесшему в жертву собственного сына. Еще один шанс, Господи. В качестве искупительной жертвы — вся моя жизнь. Только… дай мне еще один шанс.

Он шел широкими шагами, и на губах его был привкус крови Барлоу.

Поднявшись по ступенькам, он остановился и потянулся рукой к двери.

Когда он коснулся ее, все вокруг осветила вспышка голубого света и Кэллахена отбросило назад. Он неуклюже упал на землю, прямо в лужу под восточной трубой.

Бывший священник лежал в луже и дрожал.

— Плохо, Господи! — шептал он. — О, как плохо, Господи!

С трудом встав, он, опустив голову, зашагал прочь от церкви, закрывшей для него двери.

Марк Петри сел на кровать Мэтта, на то самое место, где прежде сидел Бен. Он заливался слезами, но старался взять себя в руки.

— Не правда ли, — начал Мэтт, — тебе известно, что Салем Лот находится сейчас в критической ситуации?

Марк кивнул.

— И все больше людей становятся Его приверженцами, — продолжал Мэтт. — После нынешней ночи их станет еще больше.

— Мэтт, — сказал Джимми, — тебе нужно поспать. Мы будем с тобой, не беспокойся. Ты неважно выглядишь…